Месть  - Виктория Шваб

Твою мать.

Дом повернулся к тройке экранов на столе Стелла. Он понятия не имел о взломе компьютеров.

Но знал того, кто имел.

Митч ответил после второго гудка:

– Кто это?

– Митч, это Доминик.

Какое-то движение.

– Ты не очень вовремя.

В холле за кабинетом Стелла прозвучали шаги. Дом прижал телефон к груди и задержал дыхание. Когда они стихли, он поднял трубку и быстро заговорил:

– Извини, но я работаю по приказу Виктора.

– Как и все мы.

– Мне нужно взломать компьютер.

Металлический звук закрывающейся молнии.

– Какой?

– ЭОН.

Все стихло, и Дом предположил, что Митч задумался, но затем услышал щелчок ноутбука, звук загрузки.

– Какого рода шифр?

– Без понятия. – Он постучал по компьютеру. – Просто экран для ввода пароля.

Митч издал звук, похожий на приглушенный смех.

– Ох уж это правительство. Ладно. Делай ровно то, что я тебе говорю…

Он начал говорить на иностранном языке – по крайне мере, так оно звучало, – но Дом сделал как велено, и через три мучительные минуты на экране появилась зеленая надпись «ДОСТУП РАЗРЕШЕН». Он вошел в систему.

Дом повесил трубку, просмотрел папки, каждая из которых была помечена номером камеры. На каждом компьютере в ЭОН были такие. И все начинались с цифры 1.

Но у компьютера Стелла была другая опция – Камера 0.

Дом щелкнул по иконке, и Эли Эвер – Элиот Кардейл – появился на экране, сидя за столом в центре своей камеры, листая черную папку. Пока Дом набирал коды, его зрение обострилось, а фокус внимания сузился, как и всегда, когда он находился в поле. Время казалось медленным. Все исчезло, кроме экрана, команд и мелькания пальцев над клавиатурой.

Появилось второе окно с элементами управления камерами, сканированием, световым и температурным режимами для обеспечения безопасности, аварийной ситуации, блокировки.

Доминик не мог помешать ЭОН выпустить Эли. Но мог их замедлить. Он как раз собирался ввести коды, которые дал ему Митч, заблокировать Эли к чертям, когда кто-то позади выразительно прокашлялся.

Дом обернулся и увидел агента Риос. Она казалась совершенно не впечатленной. У него не было времени задуматься о том, откуда она взялась, у него даже не было времени выйти за пределы времени – в безопасное место в тени. Риос впечатала шокер ему в грудь, и мир Дома побелел.

* * *

Эли терял терпение.

Он еще раз проглядел изображения в черной папке, ожидая Стелла.

Директор четко изложил план – Эли выведут из охраняемого объекта, а после завершения миссии вернут в камеру. Если он каким-либо образом окажет сопротивление, его в любой момент отправят в лабораторию, где он и проведет остаток жизни на операционном столе.

Таков был план Стелла.

У Эли имелся свой.

За стеной раздались шаги. Он отложил папку и поднялся, ожидая, как обычно, увидеть Стелла. Вместо этого, когда стена прояснилась, там стояли трое солдат ЭОН, одетых в черное, их лица скрывали гладкие, плотно прилегающие маски. Даже с поднятыми козырьками были видны только глаза. Одна пара зеленая, одна синяя, одна каряя.

– Столько шуму, – пробормотал Зеленые Глаза. – А как по мне, он не шибко опасно выглядит.

– О, – сказал Эли, пересекая камеру, – там есть ЭО, куда более опасные, чем я.

– Но сколько людей они убили? – спросил Голубые Глаза. – Предполагаю, меньше, чем вы.

Эли пожал плечами:

– Это уж как посмотреть.

– На что? – спросил Карие Глаза – женщина, судя по голосу.

– Считаете ли вы ЭО за людей, – ответил Эли.

– Хватит, – оборвал Голубые Глаза, шагая к барьеру. – Давайте начинать.

Эли стоял на своем:

– Где директор Стелл?

– Занят.

Эли сомневался, что Стелл передал бы такое деликатное задание, если только дело не срочное.

Или личное.

Может, Стелл уже нашел Виктора?

«Корабли в ночи», – мрачно подумал Эли. Но не мог позволить себе беспокоиться о Викторе Вейле прямо сейчас.

– Заключенный, – приказал Голубые Глаза. – Подойдите к разделителю и протяните руки через щель.

Эли почувствовал, как тяжелые металлические манжеты сомкнулись вокруг запястий.

– Теперь повернитесь, прислонитесь спиной к прорези и встаньте на колени.

Эли колебался. Это не входило в протокол. Он осторожно сделал, как ему сказали, ожидая, что темный капюшон опустится на голову. Вместо этого холодный металл скользнул вокруг шеи. Эли напрягся, сопротивляясь желанию отодвинуться, когда сталь защелкнулась на горле.

– Охотничья собака получает ошейник, – сказал Голубые Глаза.

Эли встал, пробежав пальцами по металлической полосе.

– Что это?

Карие Глаза подняла тонкий пульт.

– Ты же не думал, что мы выпустим тебя без поводка…

Она нажала кнопку, и в ушах Эли прозвучала единственная высокая нота, похожая на предупреждающий сигнал, прежде чем боль пронзила шею. Перед глазами побелело, тело сложилось.

– И вот так враг повержен, – сказал Голубые Глаза, когда Эли рухнул на пол камеры.

Эли не мог пошевелиться, ничего не чувствовал ниже осколка металла, вонзившегося между позвонками.

– Хватит, Самсон, – сказал Зеленые Глаза, – у нас график.

Сигнал снова пискнул, и стальной шип исчез. Эли задохнулся, грудь вздрогнула, позвоночник зажил, и ощущения вернулись в конечности. Он встал на четвереньки, а затем на ноги. Небольшая лужа крови на полу камеры была единственным признаком того, что они сделали.

Карие Глаза взмахнула пультом.

– Попытаешься сбежать, попытаешься напасть на нас – черт, да просто если ты нас разозлишь, – я тебя вырублю.

Эли изучил тонкий пульт в руке солдата и подумал, единственный ли это экземпляр.

– Зачем вы так? – спросил он. – Мы на одной стороне.

– Да-да, конечно, – сказал Зеленые Глаза, просунув капюшон в прорезь. – Надевай.

Эли шел, слепой и связанный, через дверные проемы и коридоры, в окружении солдат. Он почувствовал, как земля под ногами вместо бетона стала линолеумом, а затем асфальтом. Воздух изменился, ветерок овеял кожу. Эли хотел снять капюшон, увидеть небо, дышать свежим воздухом. Ничего, успеется. Еще несколько футов, и они остановились. Эли развернули, и он наткнулся спиной на металлический бок фургона.